Спасибо деду за Победу! Это и моя война - Страница 40

На ходу разворачиваясь в цепь, красноармейцы быстро зашагали ко мне. А это что за явление? С другой стороны показалась целая процессия — кто-то прыгал на одной ноге, а двое поддерживали его по бокам. Так это старшина спешит на разборки! И ведут его Миша Барский и Максим. Теперь только тени отца Гамлета не хватает для завершения композиции — деда Игната. Ага, а вот и он вылез из-за дерева. Поводил жалом из стороны в сторону и сделал несколько осторожных шагов на открытое место.

Через несколько минут все участники боя собрались возле захваченной техники. Последним прискакал старшина и с ходу отдал команду держать фланги. Два красноармейца с самозарядными винтовками в руках послушно разошлись в разные стороны и принялись наблюдать за местностью. Значит, мое предположение оказалось правильным — это его бойцы. Странные они какие-то… Тут вроде рядовые в ботинках должны ходить? А эти щеголяют в сапогах, да не в кирзовых, а в кожаных. И у каждого на поясе висит большой нож.

Из укрытия посреди поля вылезли еще двое. Причем один с ручным пулеметом, а второй с автоматом, издалека напоминающим «ППШ». А вслед за ними встали два пацана — братья Караваевы.

— Да что там такое, за этими несчастными березками? — спросил я у ближайшего красноармейца. — ДОТ, что ли, бетонный? По вам ведь целая рота стреляла!

— Промоина там глубокая. Потому и березками обсажена — чтобы не расползалась, — объяснил боец, устало вытирая пот со лба дрожащей от адреналинового отката рукой. — Все равно зацепило…

— Кого? — сразу насторожился я. — Кого-то из моих?

— Пацанов? Нет! — махнул рукой боец. — Сапера нашего… А особиста так и вообще наповал. В самом начале…

— Игорь! — обрадованно заорал Барский. — Ну ты дал!

— Как наши? Всех успели эвакуировать?

— Да, все в порядке! Еще прошлым вечером всех унесли. Здесь только старшина оставался и Максим Зеленецкий. Место нашли недалеко — всего с километр отсюда. Полянка в лесу укромная, со всех сторон кустами укрыта. И вода недалеко. Правда…

— Что?!

— Двое умерли… — Миша виновато потупил голову.

— Не кори себя — их могли спасти только в госпитале.

— Да, я знаю, но все равно… — Барский поднял на меня глаза. — Ты ранен!

— Да? — Я глянул на плечо. Длинная, узкая рана, словно бритвой полоснули, обильно кровоточила. Твою мать! Всякому везению когда-нибудь наступает конец!

— Давай перевяжу! — предложил Миша, вынимая из кармана замызганный носовой платок.

— Ага, щаз-з! Так я тебе и дался! — отвожу его руку. — Чтобы я не от пули геройски погиб, а от столбняка загнулся!

— Но тогда как? — растерялся Мишка.

— Вот! Это возьми! — достаю из кармана кусок относительно чистой ткани — остатки трофейной рубашки.

Через минуту плечо напоминало кокон шелковичного червя — Барский постарался на славу.

— Слушай мою команду! — раздался зычный голос старшины. — Собрать оружие и боеприпасы! Технику сжечь! На все пять минут, противник может нагрянуть в любой момент! Альбиков!

— Я! — немедленно откликнулся молодой узбек с двумя треугольничками в петлицах. Кроме висящей за спиной «СВТ», он был вооружен еще и автоматом. Но не «ППШ», как мне показалось издалека, а каким-то другим, хотя и с таким же дисковым магазином.

— Смотрю, ты ППД особиста подобрал, а документы его где? — спросил сержанта Петров.

— Здесь, товарищ командир! — похлопал себя по карману Альбиков. — И планшет его я взял.

— Молодец, Хуршед! — одобрил действия подчиненного старшина. — А сапер где? Петя сказал, что его ранило.

— Да вот он! — Альбиков показал на сидящего, привалившись спиной к колесу бронетранспортера, молодого солдатика. — Пуля по касательной голову задела. Так мы его уже перевязали.

Старшина пару секунд смотрел на бледного парня с замотанной окровавленным бинтом головой.

— Надеюсь, жить будет… А то многовато выходит: два сапера — два покойника… — вполголоса пробормотал Петров и чуть громче добавил: — Вот только… Нехорошо особиста в той яме оставлять… Возьми одного из пацанов, отнеси политрука в овраг и присыпь землей. Там, в овраге, еще и лейтенант-сапер лежит — его тоже похорони. Только быстро! Сообразишь?

— Соображу! — пожал плечами узбек. — Стенку оврага подкопаем, да засыпем. Разрешите идти?

— Иди, Хуршед, иди! — кивнул старшина. — Мишу возьми или Максима.

— Макс! Помоги сержанту! — вмешался я. — Вот, возьми лопатку!

Отстегиваю от портупеи немецкую лопатку и передаю Зеленецкому. Максим и Хуршед рысцой убегают в поле. А я многозначительно смотрю на старшину.

— Что? — делано удивляется Петров. Я молчу — он сам все прекрасно понимает. Макс и Миша — не его подчиненные. Пару секунд мы бодаемся взглядами, и старшина, поджав губы, отводит глаза. — Хорошо, я больше не буду командовать твоими парнями.

Киваю. Могу представить, как ему далось решение прогнуться перед пацаном.

— Живые немцы есть? — громко спрашивает старшина.

— Есть, как не быть! — спокойно ответил Пасько, ковыряющийся в нагрудном кармане стонущего фрица. — Игорь, тут документ какой-то, глянешь?

— Это кто? — кивком указав на старика, спросил Петров, опираясь, как на костыль, на автоматическую винтовку.

— Местный житель. Колхозник. Зовут Игнат Пасько, — ответил я. — Наш человек. Местные на сторону фашистов переметнулись, его и председателя колхоза избили и в сарае заперли. Председатель от побоев умер, а старика я спас.

— Понятно! — ответил Петров и, внимательно оглядев меня, неожиданно сказал с легкой улыбкой: — Ну, ты молодчик… Одним махом — семерых побивахом! Не зазнаешься, герой?