Спасибо деду за Победу! Это и моя война - Страница 55

Второй живой попался, когда я почти закончил прочесывать местность и уже собирался идти искать сержанта. Почти целый (в том смысле, что с полным набором конечностей и не обгорелый) немец сидел в неглубокой воронке, пытаясь перевязать окровавленное плечо. Получалось плохо — левая рука висела плетью. Увидев меня, ганс сделал попытку вытащить из кобуры пистолет. Плохая идея — легкий удар прикладом — и плетью повисла правая рука.

— Es tut weh, vielleicht? — участливо спросил я.

Немец растерянно кивнул.

— Elften panzerdivision?

— Ja! Und wer bist du? — удивленно ответил фриц.

— Partisan! — усмехнулся я, но, увидев непонимание в глазах немца, пояснил: — Wütend Rot bolschewistischen! So sprang mit einem Fallschirm zu Ihnen Kreaturen, schneiden!

Вот тут парня проняло по-настоящему! Он даже попытался отползти, однако выбраться из ямы без помощи рук у него не вышло. Я с улыбкой следил за его попытками. Внезапно за спиной послышались шаркающие шаги. Быстро вскакиваю, разворачиваюсь и вскидываю к плечу винтовку. Палец выбирает свободный ход спускового крючка, остановившись в самое последнее мгновение.

— А ты шустрый малый! — хрипло сказал Альбиков. Вид сержанта страшен — совершенно черное лицо, ресницы и брови обгорели. Гимнастерка висит лохмотьями, предплечье замотано окровавленным бинтом. — Не успела пыль после налета улечься, а ты уже языка взял!

— Ты… как? — спрашиваю с опаской. Сдерживаю в себе первый порыв — обнять Хуршеда, мало ли, может у него спина в сплошных волдырях?

— Нормально! — криво ухмыляется сержант. — Бывало похуже… Удивительно, но руки-ноги целы! Как не оторвало — сам удивляюсь! Вот ведь врезали так врезали, да?

— Кто это был-то? Ну… самолеты?

— Наши! СБ! — с некоторой долей гордости, как будто он лично причастен к авиации, ответил Альбиков. — Два звена отбомбились! Немцы, видимо, боеприпасы и топливо везли, вот потому так и рвануло. Детонация…

Альбиков устало опустился рядом, свесив ноги в яму. Я заметил, что, несмотря на общий побитый вид, его винтовка в полном порядке.

— Что говорит? — спросил Хуршед, легонько ткнув немца в раненую руку носком сапога. Фриц взвыл от боли.

— Да я его только-только нашел. Еще ни о чем спросить не успел.

— А чего ты у него узнать хотел? Характер и назначение груза? — коротко хохотнул Хуршед.

— Ну… Узнать, сколько человек охраняет переезд.

— А на хера? Ты на чем туда собрался? — хмыкнул узбек. — Мотоцикл-то тю-тю!

— Да заведем сейчас! — с воодушевлением сказал я. — В спокойной-то обстановке…

— Ты не понял, Игорь… Ему осколком прилетело… Восстановлению не подлежит! Так что… переезд нам не нужен — лесами пойдем.

— Этак мы можем до завтрашнего дня идти… — скривился я. Эх, ноги мои, ноги… Опять вам достанется. — Этого с собой возьмем или здесь прирежем?

— Не знаю… — вздохнул Хуршед. — Вроде бы офицер…

— А он офицер? — я с сомнением взглянул на фрица.

— Да, причем в немалом чине — гауптман. По нашему это…

— Капитан! — уж такие вещи я знал. — А что он с конвоем делал? Как-то не по рангу… тут бы и простого лейтехи хватило. А он точно гауптман?

— Ну, уж настолько я в немецких знаках различия разбираюсь! — с некоторой обидой в голосе сказал Альбиков. — Сдается мне, что он в той легковушке ехал, что в хвосте колонны шла.

— Там еще и легковушка была? Надо же! Я только танк и бэтээр видел!

— Там два броневика было! — огорошил Альбиков. — Один вместе с танком к тебе поехал, второй ко мне. А сейчас… заканчиваем трепаться! Надо отсюда побыстрее уходить. Мало ли… еще кто приедет… или прилетит. Ты сам-то цел? Идти можешь?

— Могу, хотя и с трудом. Похоже, контузило меня… Так что — пленного с собой берем?

— Бери! — вздохнул сержант, вставая. — Смотри за ним сам. Я, как видишь, пока не в рабочем состоянии. А что он здесь делал — потом разберемся, в более спокойной обстановке.

Я помог сержанту вылезти из воронки и посмотрел на внимательно слушавшего наш разговор немца. Сдается мне, что этот гад нас понимает!

— Steht auf!

Фриц попытался выполнить команду, но безрукость снова его подвела. Тогда я бесцеремонно схватил его за воротник и вытащил на свет божий. Ремень с кобурой — долой! Оружие ему еще долго не понадобится — ему теперь и пописать будет затруднительно, не то что стрелять. Зато связывать не надо — на веревке сэкономим!

Быстро обшариваю карманы пленника. Ага, книжечка, похожая на давешний «Зольдбух». У них для всех стандартная форма личного документа сделана? Бегло пролистываю. Гауптман Вольфганг фон Вондерер. Оп-па! А он мне соврал, подонок, — не танкист он, да и вообще к одиннадцатой танковой дивизии отношения не имеет. Тут должность указана — начальник оперативного отдела и шестизначный номер вэ чэ. Штабной, что ли?

Ладно, Хуршед прав — потом разберемся, в спокойной обстановке, а сейчас пора рвать когти.

— Vorwärts, marsch! — для ускорения пинаю Вондерера в нижнюю часть спины.

До ближайшего леса ковыляем непозволительно долго — почти целый час. Практика сразу показала, что ходоки из нас теперь не самые лучшие — у меня постоянно кружилась голова, тошнило, а в глазах двоилось. Не считая общей слабости. Альбиков чувствовал себя не лучше. Да и немец в олимпийские чемпионы по спортивной ходьбе не годился. Пришлось делать «привалы» через каждые сто метров.

Наконец, укрывшись в кустах, мы смогли отдохнуть по-настоящему.

— Плохо! — констатировал я. — Таким темпом мы далеко не уйдем!

— Может, вернемся? — предложил Альбиков. — Лейтенант других пошлет!